«Форма воды»
Канада, США, 2017
фантастика, мелодрама, триллер
18+
Режиссер Гильермо дель Торо («Лабиринт Фавна», «Хребет дьявола»)
Актеры: Салли Хокинс, Майкл Шеннон, Ричард Дженкинс, Октавия Спенсер, Майкл Стулбарг, Даг Джонс, Дэвид Хьюлетт и другие

США, 1962 год. В секретную лабораторию привозят цистерну с чудом-юдом: чешуйчатым прямоходящим Существом с двумя парами легких — одни для суши, другие для воды. Пока ученые и военные спорят, что делать с монстром, тот вызывает интерес одинокой немой уборщицы Элизы (Салли Хокинс). К тому моменту, когда маниакальный полковник (Майкл Шеннон) получит разрешение придушить человека-амфибию, Элиза окончательно влюбится в Существо и даже научит его самым важным для выживания в этом угрюмом мире вещам на языке жестов — словам «яйца» (для тела) и «музыка» (для души).

«Форма воды» получилась у Гильермо дель Торо — прославленного любителя монстров и сказочного эскапизма — возможно, самым стройным и значительным высказыванием автора как с изобразительной, так и со смысловой, гуманистической точки зрения. При этом режиссер использует практически весь арсенал излюбленных приемов, кочующих из ленты в ленту. Он обязательно даст зрителю взглянуть в самом начале фильма на финал, безжалостно сожрет кого-нибудь из безусловно милых существ (в «Фавне» это были феи, здесь это котик), покажет, что монстры могут быть намного симпатичнее и душевнее некоторых людей. А для убедительности последнего — поместит действие в сложную переломную эпоху (в прежних картинах это были испанская Гражданская или Вторая мировая войны, здесь — Холодная война), когда большинство окружающих слегка (или совсем) невменяемы, и хочется от них куда-нибудь спрятаться. Например, в мир фантазий и сказок.

Для главной героини «Формы воды» функцию такого мира сказок сперва выполняют классические американские мюзиклы по телевизору и пластинки Бенни Гудмана и Гленна Миллера. Но когда в лабораторию, где она моет туалеты, привезут диковинную зверюшку — сказка пожалует прямо в скучную жизнь Элизы, и так просто она ее не отдаст. В первую очередь потому что видит в презираемом людьми Существе саму себя. Немота сделала ее изгоем, соседа затворником сделала его сексуальная ориентация, за которую в 1962 году в США можно было горько поплатиться. Так и монстр своей необычностью у поймавших его в реке военных сразу вызывает отвращение, мало совместимое даже с научным интересом. Да и сам Ихтиандр склонен к поспешным выводам: слопает котенка, не успев разобраться, что это за зверек — хотя позже поймет, что котята милые и с ними можно играть. В мире, который создает дель Торо, всем нужно крепко испугаться и от страху кого-то оттолкнуть (а то и убить), прежде чем понять, принять и, возможно, полюбить. «Так ты и в самом деле бог!» — воскликнет полковник в финале, но это признавать будет уже поздно.

Собственно сама кинокартина способна действовать на зрителя ровно так же. Дель Торо переберет массу способов сделать «Форму воды» отталкивающей. Начиная с натуралистической жестокости и заканчивая любовными сценами между Элизой и Существом: когда в мультике рисованная Красавица целуется с рисованным Чудовищем — нам нормально; но когда в фильме героиня снимает халат перед этим жутковатым, но очень похожим на настоящего, Водяным, зрители в зале испуганно шепчут: «О, нет, только не это». И тогда автору придется перебирать массу других способов сделать так, чтобы до зрителя дошло: вообще-то, они любят друг друга, оставьте в покое тех, кто не такие, как вы, они не собираются вам мешать.

Одним из таких способов оказывается жанровый эксперимент: режиссер вплотную подобрался к формату мюзикла ужасов. Но не к тому, который хорошо известен зрителю в виде картонных готических опер («Призрак оперы» или «Суинни Тодд»), а к довольно причудливому сочетанию двух традиций. С одной стороны, «Форма воды» действительно жутковата — дело тут не только в отрезанных пальцах или пугающем рыке Существа, но и в общем тревожном настроении многих сцен. С другой стороны, картина действительно сделана в канонах мюзикла: на достижение этого эффекта работает и напоминающая классику жанра прекрасная музыка Александра Деспла, и постоянно вальсирующая камера, не замирающая ни на миг. То и дело кажется, что герои сейчас начнут петь или танцевать — и это действительно может произойти, пусть и в фантазиях героини.

Эта жанровая причуда — чрезвычайно важная черта фильма. Если любовь, о которой безусловно этот фильм, действительно способна, точно как вода, принимать любые формы и при всяких обстоятельствах прекрасна, и нечего туда лезть со своими трижды спорными нормативами, то и кино о любви может быть каким угодно. А если при этом быть еще и таким мастером, как Гильермо дель Торо, то оно точно получится великолепным.