Новая постановка КнАМа выполнена полностью в жанре вербатима — минимум драматургии, в основном речь. Спектакль о том, как нелегко живется уроженцам 90-х годов прошлого века.
Проект готовили девять месяцев — кто-то из героев дошел до премьеры и нашел силы выйти на сцену, кто-то на полпути расхотел. В итоге перед зрителями предстали полтора десятка молодых людей и девушек: одни только на видео, иные дополнительно прочли и «живой» монолог. Кавычки не случайны, «живость» тут требует оговорок. Такой формат спектакля: каждый выступает сперва в документальном интервью, которое дают зрителю в записи; потом этот же человек появляется живьем и зачитывает монолог. В интервью больше натуры, чистых эмоций и вообще жизни, хоть и в монтаже. В монологе перед зрителями — больше игры, пафоса, в конце концов, тренированной постановки.
Для спектакля Театр КнАМ отбирал людей довольно случайных (хотя некоторые из них дружны с театром давно) и при этом не профессиональных артистов — во всяком случае, лицедейства от них спектакль требует не так много. Он и не опирается на актерство. Совсем на иное.
Юноши и девушки, на первый взгляд, довольно разные: кто-то поёт, кто-то танцует, кто-то фотографирует, кто-то похож на тихоню и ничем блистать не пытается. Цели они на этой сцене преследуют тоже разные: одним нужно переосмыслить собственную травматичную историю, другим выговориться, третьим просто нравится выступать.
Объединяет их общее ощущение неприкаянности в современном мире, «оторванности от процесса», — как это формулирует сама режиссер Татьяна Фролова. Им всего средних 25, но кажется, будто жизнь уже не сложилась, то, о чем мечтали, не получается.
Здесь кроется главная «изюминка» спектакля. Кавычки опять же не случайны: изюминка эта, если приглядеться, оказывается по масштабам сравнимой с ядерной Царь-бомбой. И в первую очередь тут важно, что по интонации, с которой Театр КнАМ говорит о внутренних проблемах героев, «Поколение Off» оказывается довольно уникальной постановкой.
Обычно специфичность новых поколений зрителю в театре и кино подают в позиции бунтующей субкультуры: какие-нибудь панки, матом и факами налево и направо посылающие весь этот мир к его же матери; какой-нибудь андерграунд, томно курящий в своих сквотах; какие-нибудь бритоголовые, пинающие тяжелым ботинком всех, кто показался им чужим на их пути. Обычно нам всюду показывали такое.
У КнАМа совершенно иной ракурс. «Поколение Off» — это не субкультура, оно не бунтует. На сцене этого театра оно скорее плачет в отчаянии понять, что это за мир, в который оно попало, и как тут жить вообще, какова в нем роль этих молодых людей.
Почему вроде бы великая страна с, как нас часто убеждают, счастливыми людьми опустилась до городов и сел, где не стесняясь массово пьют месяцами — и даже не понимают, зачем вообще выходить из запоя, чем он хуже всего остального-то?
Почему, за что и ради чего их били родители в детстве?
Зачем родители заставляют их учиться в университетах и непременно требуют рожать детей?
Почему мама с папой отдали себя карьере на ненавистных работах, идут по головам или просто пашут днями и ночами, изнашивая себя раньше времени, ради покупки машины или кухонного гарнитура? Разве в гарнитуре счастье?
Они смотрят вокруг, и им кажется, что они не умеют трудиться и вообще жить, раз в итоге некуда себя деть, ничто не приносит удовлетворения и кажется временным.
И в этом, конечно, очень много противоречий. Об этом мне важно сказать три вещи.
Во-первых, оторванность этих людей от процесса весьма мнимая. Мы давно привыкли ругать прежнюю догматичность общества. Непременно надо хорошо учиться в школе. Потом поступить в университет. Обязательным этапом жизни мальчика долгое время считалась служба в армии. Для девочки припасен свой паттерн — рожать детей, варить борщи и прочие ставшие уже анекдотами штампы. Казалось бы, от груза этих стереотипов общество постепенно избавляется (не считая все более и более робкого занудства родителей): даже работодатели все чаще задают вопрос о дипломе в порядке хохмы (если это не органы власти, хотя и там я видел, как переписывают требования для конкретных соискателей, специально убирая «в/о»).
Это то самое, что и было Процессом, в который советский человек включался автоматически, система сама тебя несла по этапам жизни, мало кто успевал не то что выбирать — хотя бы отрефлексировать происходящее с ним и транслировал дальше эти стереотипы будто на генетическом уровне.
Теперь этого Процесса нет. Вокруг человека вожделенная и пугающая отсутствием обязательств и чьих-либо ожиданий свобода: хочешь — учись, не хочешь — не учись, можешь пойти на завод, можешь заняться бизнесом, можешь сидеть дома и фрилансить, можешь почти что угодно — с поправкой на географические особенности (мы все-таки не в Москве, тут пространство для самовыражения заметно беднее).
Но поколению из 90-х и в этой свободе оказалось неуютно: оно не понимает, что теперь с ней делать, как встроиться в Процесс. Да нет больше никакого процесса — вы сами вокруг себя теперь его создаете. А что именно создавать и как — это уже отдельный вопрос.
Во-вторых, Театр КнАМ взял для исследования, возможно, самое проблемное поколение, которое выросло на сломе социальных парадигм: при переходе от общества потребления к новой формации, которую немецкий социолог Герхард Шульце назвал обществом впечатлений.
Если для общества потребления как раз было важно купить машину, чтобы обозначить свой социальный статус, или тот же, кухонный гарнитур покруче, то в обществе впечатлений это перестало быть ценностью. Ему намного важнее не изображать что-то перед другими, а добиться собственного внутреннего комфорта.
Молодые люди, вышедшие в этом сезоне на сцену КнАМа, — точно из этого нового мира ощущений и переживаний, а не внешних формальных признаков. Им плевать, что они не очень-то артисты, что кто-то их не поймет и даже обидится (некоторые речи явно не стоит слышать родителям героев), что параметры их тел (которые, к слову, предстают перед зрителем полуголыми) могут не вполне вписываться в стандарты нынешней эпохи фитнес-культа. Им намного важнее опыт, который они уже пережили и который переживают здесь и сейчас. Вместе с тем, их направленность внутрь себя и создает ощущение пустоты, где у прежних поколений был тщательно продуманный государством Процесс, а у нынешнего — не оказалось.
В этом и предшествовавшее общество потребления виновато. Когда рушилась советская реальность и кое-как строилась свежая, всей российской интеллигенции (во всяком случае, ее влиятельному большинству) казалось, будто рынок, свободные деньги, частная собственность и предпринимательская воля расставят все по местам в новом мире, решат абсолютно все проблемы. Только деньгам (а честнее говорить «баблу») забыли противопоставить хоть какие-нибудь культурные ценности, чтобы они сдерживали жажду обогащения и чем-то ее дополняли.
Чтобы не быть голословным, приведу простой пример с социальным неравенством. Одним из наиболее популярных изобретателей светофора считается американец Гаррет Морган. Я пишу «считается», потому что светофоры с середины 19 века изобретал много кто, но именно Морган в связи с устройствами автоматического регулирования упоминается практически всегда, его история стала американским национальным фольклором. Дело в том, что Гаррет Морган был одним из первых чернокожих американцев, севших за руль собственного автомобиля. Приоритет на перекрестках тогда (в 1920-х годах) определял чаще всего светофор, но переключаемый вручную регулировщиком. И естественно, в нетерпимых тогда еще Соединенных Штатах белый регулировщик отдавал приоритет белым водителям. Поэтому главное, что двигало изобретателем Морганом, — не столько жажда технического прогресса, сколько идея равноправия людей: он хотел изобрести именно автоматический светофор, в работу которого расизм не смог бы вмешаться. В патенте он так и написал: «Назначение устройства — сделать очерёдность проезда перекрёстка независимой от персоны, сидящей в автомобиле».
Или ближе к нашему времени. В 2007 году королю Швеции Карлу XVI Густаву и принцессе Мадлен выписали по штрафу за парковку автомобилей в центре Стокгольма в неположенном месте. Пресс-служба короля тогда писала: «Все выписанные штрафы будут незамедлительно оплачены, а король обещает в будущем самым внимательным образом смотреть на знаки, запрещающие парковку».
В том обществе потребления, которое случилось у нас без культурного бэкграунда, это просто невозможно. Если автомобиль — признак статуса, то и статус — абонемент в мир привилегий. Поэтому чиновники у нас ездят с мигалками как по рабочим, так и по личным делам; нормативы распределены в обществе неравномерно. Понятие социального равенства в этой стране не случилось даже в пространстве дороги. Не говоря уже об остальном.
По той же самой причине отсутствия ценностной системы координат мы получили, например, такой варварский частный бизнес, который рубит деревья, не внимая воплям протестующих горожан, и, едва открыв кафе, начинает воровать из каждого салата до половины ингредиентов, лишь бы сократить издержки.
И поэтому на месте того самого пресловутого Процесса внутри у молодых людей оказалась пустота, не на что опереться. Они наелись, деньги им уже опротивели. А культурного базиса, действительно функционирующего в обществе, не нашлось. Гарнитур — не ценность. А что ценность?
Сколько бы я ни распинался, лучше всего о природе этого дискомфорта нового поколения и его повышенных требованиях к ощущению своей жизни и ее нужности рассказал блистательный культуролог профессор Высшей школы экономики Виталий Куренной в коротком 11-минутном ролике, в нем сразу про все и очень понятно (здесь в виде текста).
В-третьих, к вопросу, который я выше оставил открытым, — что и как строить. Этот мир нам не нравится («нам» — именно так, мне тоже совершенно не нравится, хоть я и постарше). А каким должен быть другой? В 90-х эта прекрасная интеллигенция с их тогдашним животворящим «НТВ», «Эхом Москвы» и бог знает еще чем так и не сформулировала никаких ценностей для нового общества, и всё действительно массовое культурное наследие десятилетия редуцировалось до сериалов про ментов. Деваться некуда — формированием системы ценностей придется заниматься теперь и именно этой молодежи. И единственный способ достичь в этом какого-то успеха — договариваться.
В этом смысле Театр КнАМ выполняет невероятную по сложности (и — что еще более удивительно — географии событий, в Комсомольске!) задачу: он не просто дает этим молодым людям возможность высказаться, он предъявляет их обществу как самостоятельный субъект. Пусть еще не очень цельный, пока не сформулировавший понятно сам себя и своих запросов, но уже получивший различимые очертания, проблематизирующий свою жизнь, задающий вполне справедливые острые вопросы. Субъект, который нужно услышать и понять. А самим девушкам и юношам Театр дает опыт глубокого знакомства: не на уровне никнеймов или социальных ролей, но на уровне внутренних ощущений — на том уровне, где у них вся жизнь и сконцентрирована. Недаром некоторые из героев спектакля признают, что до участия в проекте КнАМа считали себя каким-то исключительным социальным браком, а тут на тебе — еще 15 человек говорят то же самое. Дальше им остается научиться договариваться и нащупывать вместе ту систему культурных ценностей, на которой они смогут что-то построить.
В этом смысле, в спектакле «Поколение Off» куда важнее не то, что мы видим из зала, а то, что происходит внутри этого нового субъекта, среди героев, способных сформировать какое-то коллективное самосознание, которое и должно преображать реальность. И неожиданная способность театра стать такой площадкой для взаимодействия этих людей — абсолютно бесценна. Особенно в Комсомольске, где необходимых для этого общественных пространств нет вовсе, и даже в тех самых кафе с их визжащими из настенных телевизоров бл**ями поговорить между собою невозможно.
А тем временем, умение договариваться у людей утрачено практически полностью и очень давно. Воспользуюсь прекрасной аналогией все того же Валерия Куренного из другого уже более объемного его выступления. Общество дошло до той стадии отчуждения, когда, чтобы переговоры случились, и люди, забыв о своих заботах, в публичном пространстве приняли какое-то коллективное решение — их нужно запереть на замок и надолго отнять ключ. Что в относительно мелких бытовых вопросах (фильм Рязанова «Гараж»), что в масштабах человеческой жизни (фильм Михалкова «12»). Но договариваться придется. Иначе уделом всего этого поколения так и останется непреодолимая меланхолия.
Спектакль «Поколение Off» можно посмотреть в КнАМе 9, 10 и 11 сентября.