«Ёлки 1914»
Россия, 2014
комедия, драма
6+
Режиссёры: Ольга Харина, Тимур Бекмамбетов, Заур Засеев, Дмитрий Киселёв, Александр Котт, Юрий Быков, Александр Карпиловский, Екатерина Телегина, Андрей Кавун
Актёры: Иван Ургант, Сергей Светлаков, Антон Богданов, Александр Паль, Артур Смольянинов, Вера Панфилова, Константин Хабенский, Евгения Брик, Нина Дворжецкая, Ирина Архипова, Владимир Гостюхин, Даниил Изотов, Софья Хилькова, Александр Головин, Александр Домогаров мл. и другие

«Елки 1914» (четвертая часть франшизы «Елки»), построены по тому же принципу, что и первые три серии: фильм состоит из нескольких сюжетных линий, некоторые из которых между собой связаны, другие же — притянуты с трудом не то что друг к другу, а даже к новому году. Зато все они бьют в одну точку — романтически описывают типичный русский предапокалипсис, когда всё вокруг летит к чертям такими темпами, что не остаётся ничего, кроме надежды на чудо. В этом смысле фильм злободневный просто до неприличия.

Как следует из названия, действие фильма перенесено из наших дней на сто лет назад. Там уже началась Первая мировая война; по улицам Петрограда среди голодающих детей-оборванцев величественно дефилирует Федор Шаляпин; где-то в Сибири одомашненного медведя учит плясать юродивый Сенька (выглядящий еще более дико, чем его подопечный медведь), а в южной части страны идёт — и по сей день обычный для этих мест — истерический передел имущественных отношений между доживающими свой век помещиками. Исторической фактуры тут искать не нужно — это кино ничего толком не реконструирует. 1914 год — просто декорация. Логики ждать тоже не стоит — это ж новогодняя сказка. Кстати, фокус с прыжком в прошлый век, где еще остается какой-то налет былого аристократизма, продиктовал франшизе немного изменений в правилах игры — в новых «Елках» на порядок меньше водки, а юмор стал помягче. Так что неловкость из-за присутствия в кинозале детей едва ли возникнет (что для отечественных комедий последних лет большая редкость).

Главная сюжетная линия в том, что годом раньше, накануне 1914 года, на рождественском балу один кадет Иван знакомится с некой Татьяной и мгновенно начинает требовать продолжения. Татьяна, очевидно, настолько глубоко впечатлена представителем противоположного пола, что никак не может ответить ему отказом, и тут же назначает ему свидание. У этой же ёлки. Через год. Но в 14-м начинается война и рождественские ёлки Император якобы отменяет (верить не нужно — рождество отменили только в СССР, на второй год правления Сталина, в 1929 году, в рамках атеистической кампании).

Помнится, в советской исторической литературе без лишних стеснений писали примерно так: когда Ленин был уже тяжело болен, ему в голову пришла гениальная мысль о создании СССР. В «Елках» происходит что-то подобное: явно контуженный кадет Иван на костылях и с перемотанной головой не придумал ничего изобретательнее, чем собрать миллион петиций по всей стране за отмену императорской отмены ёлок. «Мы в России: вчера запретили, потом разрешат», — аргументируют свою затею герои фильма. Сегодня население страны примерно так и мыслит, составляя петиции с тысячами подписей. Дальше на сцену выходит, безусловно, главная героиня фильма — условная Почта России, которой нужно этот миллион писем со всей империи собрать чуть ли не за сутки. И она, кажется, даже успевает. Честно говоря, это уже слишком. Даже для новогодней сказки.

Вокруг этой почтовой драмы разворачиваются другие истории — они помельче, но зато выстраивают настоящее ощущение пропасти, в которую катится страна. Герой Урганта тщетно пытается выселить из выкупленного им родового гнезда в Анапе героя Светлакова с целой оравой давно впавших в алкогольно-ностальгический делирий родственников-помещиков. В отчаянии Ургант изрекает: «Я ж врач, кто ж мне даст кредит». Милейшие изголодавшиеся дети пытаются выклянчить у кого-нибудь денег на микстуру для матери. Жандармы гоняют по городу спортсменов-фигуристов и декаденствующих художников-поэтов-футуристов. А где-то в товарняке для заключенных едет ушастый Хабенский с благородным бородатым лицом обреченного на плохой финал императора.

Все плачут, кричат. Всё очень плохо. Это то самое состояние дел, когда русскому человеку свойственно послать всё к такой-то матери, забыться и требовать мандарины и ёлку. Когда уже ничто не имеет смысла и значения — только финальный катарсический фуршет, каким бы неуместным он там на самом деле ни казался. Это уже даже не та история, когда хочется чуда. А та, где кроме чуда уже ничто невозможно. Когда из оставшихся сил прогуливают последнее. В этом смысле киношный 1914 год как на собственное зеркальное отражение идеально ложится на реальный 2014-й. И остается только посмеяться над этим.